Первый вид общественного транспорта в Петербурге - повозка с извозчиками. Все экипажи, которые двигались по городу, были желтого цвета, извозчики работали в шапках с желтой ленточкой, у каждого была бляха с номером. Этот вид транспорта был популярен среди приказчиков, студентов и мелких чиновников.
Памятник этот изначально назывался "Александр 3 державный основатель великого сибирского пути". И потому собственно и поставлен он был на Знаменской площади (ныне площадь Восстания) перед Николаевским (сейчас Московским) вокзалом, откуда брала своё начало Транс-Сибирская магистраль. Вот только самому заказчику - Николаю 2 - скульптура настолько не нравилась, что он готов был отправить её в Иркутск, в сибирскую ссылку, подальше с оскорбленных глаз долой. Судьбу памятника решила вдовствующая императрица, которой он понравился именно своею не парадностью и портретным сходством.
Несмотря на то, что татарская община Петербурга достигла к концу 19 века примерно 8000 человек, она не имела ни одного своего культового здания. Для соблюдения всех необходимых обрядов им приходилось арендовать различные помещения. Мусульманская община обращалась с просьбами к тогдашнему министру внутренних дел П. Г. Столыпину, но дело буксовало и не трогалось с места.
В Ленинграде, всегда исторически ориентированном со времен Петра на взаимодействие с Европой, особенно остро ощущалась культурная изоляция страны во времена железного занавеса. Это усугублялось курсом на всеобщую взаимную подозрительность и поиск разного рода внутренних врагов. Представителей национальных диаспор всё чаще обвиняли в шпионаже, их культурные, театральные объединения, национальные школы, просветительские учреждения и газеты закрывались, что приводило к ещё большему общему обеднению культурного ландшафта города.
Мы привыкли называть Санкт-Петербург детищем Петра 1, и конечно это так и есть, но привычный облик исторического центра города - его сердце - были сформированые позднее и стараниями совсем других людей, о которых сегодня мало кто помнит, кроме специалистов. По первоначальному замыслу Петра Великого, сначала должен был застраиваться Васильевский остров, именно там ему виделся центр воздвигаемой им северной столицы, там должны были находиться главные здания.
Очередное страшное испытание для жителей Санкт-Петербурга было вспыхнувшая в городе эпидемия гриппа, холеры, возвратного тифа, сыпного тифа, дизентерии. Эпидемии возникли тогда, когда армия Юденича шла на город, эпидемия приняла ужасные размеры. (В тысяча девятьсот двадцатом году в больницах Петербурга были зарегистрированы свыше двадцати трех тысяч человек, которые заболели тифом).
1930-е годы прошлись кованым сапогом по культуре Ленинграда. Многим представителям творческой интеллигенции тогда казалось, что поистине пришло время опускать занавес. Под общим нажимом, как со стороны властей, так и со стороны гневных народных масс, "плечо к плечу, прижавших туго", судьба тех, кто вовремя публично не покаялся и не перестроился на пролетарские культурные рельсы, зачастую была трагична. В это время были расстреляны такие писатели и поэты как Н. Олейников, Д. Хармс, А. Введенский, П. Васнецов, С. Колбасьев, Б. Корнилов.
Убийство Кирова в 1934 году послужило спусковым крючком для репрессий, практически захлестнувших город. Случались ночи, когда в подвалах Дома на Литейном (Ленинградского УНКВД) расстреливали по 200 человек. Так, например, 09.01.1935 был вынесен коллективный приговор сразу 77 участникам "зиновьевской группы", часть из которых получили различные сроки, а другие приговорены к смертной казни. Состоялись показательные процессы по так называемому "московскому центру".
Компания за чистоту рядов в культуре, проводимая под общим лозунгом "борьбы с формализмом", в 1930-е продолжалась с удвоенной энергией. Газеты того времени пестрели заголовками типа: "Сумбур вместо музыки", "Какофония в архитектуре", "Левацкое уродство в опере", "...мелкобуржуазное новаторство, ведущее к отрыву от подлинного искусства...". Всюду разные голоса клеймили, предлагали "жечь каленым железом" произведения, не укладывающиеся в стандарты социалистического реализма.
Невзирая на то, что поиски врагов народа захватывали всё более широкие слои населения, слова "лагерь", "арест", "тюрьма" не произносились, а вместо этого говорили например "взяли", "пришли" и т.п.
В Ленинграде в результате репрессий практически полностью сменилась правящая элита. Так, к примеру, из тех 154-х депутатов ленинградцев, что присутствовали на 27 съезде партии, на следующий съезд попали только двое. За период с 1933 по 1938 годы число коммунистов Ленинграда сократилось на 100 000 человек, т.е. на 44%, при этом прием в ряды ВКП(б) все эти годы продолжался.