Значение «Петербургский текст» начало стремительно расширялся в сознании массовой доли публики. Запрещенный ранее Набоков вошел вслед за эксцентричными текстами ленинградских дадаистов. Много шума наделали его произведения, которые называли слишком эстетическими и высокомерным. А следом за Набоковым из подполья вышло имя Бродского. Его открыто величали наследником петербургского модернизма. В 1990 году на родине поэта издали его первую книжку стихов в 200 тысячах экземпляров, которые мгновенно разошлись с прилавков, а в 1987 году нобелевский комитет присудил Бродскому премию по литературе.

В этот момент в стране во всю шла перестройка, а советские власти восприняли премию Бродского подозрительно и враждебно. Для вышестоящего руководство КГБ доносило, что эта премия провокация в политике Запада, который призвана остановить растущую симпатию мирового общества к миролюбивой политике нашей страны. Публичная реакция СССР последовала незамедлительно, но была, какой-то вялой и невнятной. Председатель советского МИДа в том же 87 году еле промямлил на официальном приеме, что комитет по Нобелевским премиям страдает временами странным вкусом. Москва решила, что внутри страны, лучше всего будет сохранить официальное молчание. Но ленинградская интеллигенция все равно восприняла премию Бродского с не скрываемым ликованием. Но соединение эмигрантской литературы с ленинградской культурной общиной было небезболезненно, многие эмигранты из города радовались. Наконец-то, у них появилась возможность выступать, печататься  у себя на родине.

После 1985 года преображение культурного ландшафта стало характерно катаклизму. Вливание новой информации обрушилось на всех как наводнение. Казавшиеся раньше незыблемые оценки, цифры и выводы стали сомнительны и их подвергали проверке и пересмотру. А изгнанные и запрещенные в своей стране стали возвращаться настоящими классиками. И внезапно пришедшей ценностью стало то, о чем ещё вчера говорили только шепотом, а многие пропаганды дутой культуры, которых так рьяно поддерживали государственные органы, в одночасье растворялись. Кульминацией же всему этому перевороту стало возвращение прежнего имени городу на Неве.