Пока улицы не были полностью занесены снегом, те, у кого были еще хоть какие-то силы, путешествовали к Бадаевским складам. Здесь находили остатки продуктов, смешанных с песком и землей. В совхозах и колхозах собирали все, что росло, даже зеленые капустные листья (из этой ботвы варили суп, который назывался хряпа). Найденные на мельницах мешки полностью вытрушивали, а также соскребали со стен осевшую мучную пыль. В хлеб добавляли отруби, льняной жмых, овес и солод, при этом лошадей кормили торфяным комбикормом. После того, как закончились и эти добавки, начали использовать пищевую целлюлозу. Полученный продукт был сырым – пока доносили к дому, он смерзался, поэтому его не резали, а рубили топором.
Отопление зданий прекратилось в декабре 1941-го года, так как закончилось топливо. У населения закончился керосин, так как его последний раз выдавали в сентябре, поэтому существующие керогазы и керосинки никому уже не были нужны. Конечно, дома в то время отапливались печами, так что отключение центрального отопления не было трагедией. Страшнее то, что дров ни у кого не было, а зима пришла резко и неожиданно. Поэтому печи тоже не могли быть использованы. Везде распространение получили «буржуйки», так как для них не требовалось большое количество дров. В огонь пошло все – старые газеты и журналы, антикварная мебель, библиотеки, собираемые не одним поколением – все, что могло гореть.
Восьмого декабря прекратилась подача электроэнергии, и весь электрический общественный транспорт остановился под огромными сугробами среди мостовой. Ближе к середине декабря от морозов замерзли канализация и водопровод. Теперь нечистоты и помои выливали прямо на лестничные клетки или во дворы, а по воду ходили на Неву к прорубям.
Перед 1942 годом, норму хлеба увеличили, благодаря перевозкам через Ладогу. Начиная с 25-го декабря, рабочим выделялось 300 грамм хлеба на сутки (горячим цехам – 400 грамм), а иждивенцам, детям и служащим – 200 грамм. Но отоваривать карточки получалось еще не всегда. После победы под Тихвином (18 ноября, 41-й год) и увеличения продпайка население надеялось на скорое прекращение блокады.
Люди ели все, что можно было сварить: начиная с кожаных ремней и заканчивая столярным клеем (его вываривали несколько часов, чтобы не отравиться). Дистрофия становилась массовой. Взрослые люди, вес которых был в рамках 60-70-ти килограмм, теперь весили не более 35-ти килограмм. От голода умирали целые семьи.