Около здания Академии художеств, которая расположилась на набережной Невы, стоят непоколебимо и величественно египетские сфинксы, созданные из полированного красного гранита, они одновременно настораживают и притягивают своим величием. Каждый прохожий, не в силах пройти мимо, не взглянув на эти изящные фигуры и на их величественный взор. Если детально посмотреть на сфинксы, то можно увидеть, некоторые повреждения. Вы подумали - это отпечатки былых военных обстрелов блокадного Ленинграда. На самом деле это далеко не так: когда было время военных действий, сфинксы были надежно спрятаны от пуль, осколков и снарядов. Свои "шрамы" они получили намного раньше.
История петербургских сфинксов очень необыкновенна. Один историк, родом из Греции, но живший в Египте, в 1820 проводил раскопки около древних Фив и нашел там две отлично сохранившиеся скульптуры сфинксов. Так как раскопки проводились за счет английского консула в Египте, он естественно потребовал, чтобы сфинксы перешли в его собственность. В итоге так и произошло. Один из сфинксов был отправлен консулом в Александрию, в надежде как можно выгоднее продать. Эта древнейшая фигура попалась на глаза одному русскому путешественнику, в последующем писателю Андрею Муравьеву. Сфинкс привел в восторг Муравьева своим величием, взглядом и экзотичностью, и он решил приобрести не одного, а обоих сфинксов для Российской Империи. Но для того чтобы найти нужную сумму, ему пришлось ценою огромных усилий уговаривать посла в Константинополе, ведя с ним долгую переписку, а затем ожидать личного разрешения Николая I. Пока ожидалось разрешение, сфинксов уже поспешили выторговать французы. Но, в итоге, Муравьеву повезло: Франция, по непонятным причинам, решила отказаться от покупки, и сфинксов приобрели для России.
Но возникла новая и не менее сложная проблема: как довезти ценный груз в Петербург? Вес данных скульптур составлял около 46 тонн, поэтому не каждый корабль мог их перевезти.
Только для того, чтобы их поставить на судно, пришлось соорудить специально для этих целей плавающею пристань и подъемным механизмом, сделанным из бревен пальмы. В итоге, за сфинксами пришло специальное судно, в нем, чтобы расположить ценный груз, пришлось внести изменения в конструкцию корабля, выпилив часть балок палубы и межпалубных перекрытий. Вовремя погрузки одного из сфинксов случилось непредвиденное: из-за большого веса, кран не справился с такой тяжестью, веревка, которой удерживалась скульптура, передвинулась, и сфинкс столкнулся с палубой. Из-за удара куски гранита с правой стороны головы откололись, от шеи до верха головы прошла глубокая борозда. Второй сфинкс был погружен без происшествий, а потом обе огромные каменные фигуры, для надежности, закрепили бревнами, создалось впечатление, будто их посадили в клетку, для того чтобы в пути скульптуры не смогли упасть во время морской качки. Так же с ними в специальных ящиках были гранитные короны от сфинксов и немного гранита, купленного специально для исправления повреждения.
Сфинксы путешествовали около года - сначала через Средиземное море, потом вдоль берегов Англии и Франции в Балтийское море и в 1832 году, после столь продолжительного переезда прибыли в Петербург. Было принято решение установить их на набережной Невы перед зданием Академии художеств.
Специально для этого начали сооружать специальную гранитную пристань проекту архитектора Тона, в это время пока велись строительные приготовления, скульптуры около двух лет простояли в дворике Академии. В 1834 году были завершены работы, сфинксы смогли занять свои места на мощных гранитных постаментах с двух сторон. Так же были высечены следующие слова: "Сфинкс из древних Фив в Египте перевезен в град Святого Петра в 1832 году. Но у основания увидим и иероглифы. Перевод надписи сообщит нам, что сфинксы изображают фараона Аменхотепа III.
Тысячелетние египетские сфинксы очень быстро "породнились" с Петербургом. Создается впечатление, что их бесстрастные лица созвучны невыразительной северной природе, строгому одновременно, торжественному облику Санкт-Петербурга. Проходя мимо, ловишь себя на мысли – еще раз взглянуть, как можно внимательнее, в эти лица и глаза, будто они знали о мире и об этой жизни то, чего нам людям, никогда не понять.